Облако в штанах, маяковский владимир владимирович. Облако в штанах Маяковский облако в штанах очень краткое
Поэт - красивый, двадцатидвухлетний - дразнит обывательскую, размягченную мысль окровавленным лоскутом своего сердца. В его душе нет старческой нежности, но он может вывернуть себя наизнанку - так, чтобы были одни сплошные губы. И будет он безукоризненно нежный, не мужчина, а - облако в штанах!
Он вспоминает, как однажды в Одессе его любимая, Мария, обещала прийти к нему. Ожидая её, поэт плавит лбом стекло окошечное, душа его стонет и корчится, нервы мечутся отчаянной чечеткой. Уже двенадцатый час падает, как с плахи голова казненного. Наконец появляется Мария - резкая, как «нате!», - и сообщает, что выходит замуж. Пытаясь выглядеть абсолютно спокойным, поэт чувствует, что его «я» для него мало и кто-то из него вырывается упрямо. Но невозможно выскочить из собственного сердца, в котором полыхает пожар. Можно только выстонатъ в столетия последний крик об этом пожаре.
Поэт хочет поставить «nihil» («ничто») над всем, что сделано до него. Он больше не хочет читать книг, потому что понимает, как тяжело они пишутся, как долго - прежде чем начнет петься - барахтается в тине сердца глупая вобла воображения. И пока поэт не найдет нужных слов, улица корчится безъязыкая - ей нечем кричать и разговаривать. Во рту улицы разлагаются трупики умерших слов. Только два слова живут, жирея, - «сволочь» и «борщ». И другие поэты бросаются прочь от улицы, потому что этими словами не выпеть барышню, любовь и цветочек под росами. Их догоняют уличные тыщи - студенты, проститутки, подрядчики, - для которых гвоздь в собственном сапоге кошмарней, чем фантазия у Гете. Поэт согласен с ними: мельчайшая песчинка живого ценнее всего, что он может сделать. Он, обсмеянный у сегодняшнего племени, видит в терновом венце революций шестнадцатый год и чувствует себя его предтечей. Во имя этого будущего он готов растоптать свою душу и, окровавленную, дать, как знамя.
Хорошо, когда в желтую кофту душа от осмотров укутана! Поэту противен Северянин, потому что поэт сегодня не должен чирикать. Он предвидит, что скоро фонарные столбы будут вздымать окровавленные туши лабазников, каждый возьмет камень, нож или бомбу, а на небе будет околевать красный, как марсельеза, закат.
Увидев глаза богоматери на иконе, поэт спрашивает ее: зачем одаривать сиянием трактирную ораву, которая опять предпочитает Варавву оплеванному голгофнику? Может быть, самый красивый из сыновей богоматери - это он, поэт и тринадцатый апостол Евангелия, а именами его стихов когда-нибудь будут крестить детей.
Он снова и снова вспоминает неисцветшую прелесть губ своей Марии и просит её тела, как просят христиане - «хлеб наш насущный даждь нам днесь». Ее имя величием равно для него Богу, он будет беречь её тело, как инвалид бережет свою единственную ногу. Но если Мария отвергнет поэта, он уйдет, поливая дорогу кровью сердца, к дому своего отца. И тогда он предложит Богу устроить карусель на дереве изучения добра и зла и спросит у него, отчего тот не выдумал поцелуи без мук, и назовет его недоучкой, крохотным божиком.
Поэт ждет, что небо снимет перед ним шляпу в ответ на его вызов! Но вселенная спит, положив на лапу с клешами звезд огромное ухо.
Владимир Владимирович Маяковский
Облако в штанах
Тетраптих
Поэма (1914-1915)
Поэт – красивый, двадцатидвухлетний – дразнит обывательскую, размягченную мысль окровавленным лоскутом своего сердца. В его душе нет старческой нежности, но он может вывернуть себя наизнанку – так, чтобы были одни сплошные губы. И будет он безукоризненно нежный, не мужчина, а – облако в штанах!
Он вспоминает, как однажды в Одессе его любимая, Мария, обещала прийти к нему. Ожидая ее, поэт плавит лбом стекло окошечное, душа его стонет и корчится,
Нервы мечутся отчаянной чечеткой. Уже двенадцатый час падает, как с плахи голова казненного. Наконец появляется Мария – резкая, как “нате!”, – и сообщает, что выходит замуж. Пытаясь выглядеть абсолютно спокойным, поэт чувствует, что его “я” для него мало и кто-то из него вырывается упрямо. Но невозможно выскочить из собственного сердца, в котором полыхает пожар. Можно только выстонатъ в столетия последний крик об этом пожаре.
Поэт хочет поставить “nihil” (“ничто”) над всем, что сделано до него. Он больше не хочет читать книг, потому что понимает, как тяжело они пишутся, как долго – прежде
Чем начнет петься – барахтается в тине сердца глупая вобла воображения. И пока поэт не найдет нужных слов, улица корчится безъязыкая – ей нечем кричать и разговаривать. Во рту улицы разлагаются трупики умерших слов. Только два слова живут, жирея, – “сволочь” и “борщ”. И другие поэты бросаются прочь от улицы, потому что этими словами не выпеть барышню, любовь и цветочек под росами. Их догоняют уличные тыщи – студенты, проститутки, подрядчики, – для которых гвоздь в собственном сапоге кошмарней, чем фантазия у Гете. Поэт согласен с ними: мельчайшая песчинка живого ценнее всего, что он может сделать. Он, обсмеянный у сегодняшнего племени, видит в терновом венце революций шестнадцатый год и чувствует себя его предтечей. Во имя этого будущего он готов растоптать свою душу и, окровавленную, дать, как знамя.
Хорошо, когда в желтую кофту душа от осмотров укутана! Поэту противен Северянин, потому что поэт сегодня не должен чирикать. Он предвидит, что скоро фонарные столбы будут вздымать окровавленные туши лабазников, каждый возьмет камень, нож или бомбу, а на небе будет околевать красный, как марсельеза, закат.
Увидев глаза богоматери на иконе, поэт спрашивает ее: зачем одаривать сиянием трактирную ораву, которая опять предпочитает Варавву оплеванному голгофнику? Может быть, самый красивый из сыновей богоматери – это он, поэт и тринадцатый апостол Евангелия, а именами его стихов когда-нибудь будут крестить детей.
Он снова и снова вспоминает неисцветшую прелесть губ своей Марии и просит ее тела, как просят христиане – “хлеб наш насущный даждь нам днесь”. Ее имя величием равно для него Богу, он будет беречь ее тело, как инвалид бережет свою единственную ногу. Но если Мария отвергнет поэта, он уйдет, поливая дорогу кровью сердца, к дому своего отца. И тогда он предложит Богу устроить карусель на дереве изучения добра и зла и спросит у него, отчего тот не выдумал поцелуи без мук, и назовет его недоучкой, крохотным божиком.
Поэт ждет, что небо снимет перед ним шляпу в ответ на его вызов! Но вселенная спит, положив на лапу с клешами звезд огромное ухо.
Т. А. Сотникова
(No Ratings Yet)
- РЕЦЕНЗИИ РЕЦЕНЗИЯ НА ПОЭМУ В. В. МАЯКОВСКОГО “ОБЛАКО В ШТАНАХ” Поэма создавалась на протяжении 1914 – первой половины 1915 года и сначала называлась “Тринадцатый апостол”. Сам Маяковский определял композицию произведения...
- Кто не испытывал, как возбуждает любовь все силы человека, тот не знает, что такое любовь. Н. Чернышевский План 1. “Меня сейчас узнать не могли бы…”. 2. “… не выскочишь из...
- ИНДИЙСКАЯ (САНСКРИТСКАЯ) ЛИТЕРАТУРА Автор пересказов П. А. Гринцер Калидаса (kalidasa) IV-V вв. ? Облако-вестник (Megha – duta) – Лирическая поэма Некий якша, полубог из свиты бога богатства и владыки северных...
- Александр Сергеевич Пушкин Бахчисарайский фонтан Поэма (1821-1823) В своем дворце сидит грозный хан Гирей, разгневанный и печальный. Чем опечален Гирей, о чем он думает? Он не думает о войне с...
- Стихотворение Блока “Как тяжело ходить среди людей…” , написанное 10 мая 1910 года, состоит всего из восьми строк. Стихотворению предпослан эпиграф – строка А. А. Фета, которая возникла из воспоминания...
- Марина Цветаева не застала в живых ни одну из своих бабушек, которые скончались в достаточно молодом возрасте. Однако в семейных архивах хранились их портреты. И если по линии отца бабушка...
- Родилась в Норском посаде в религиозной семье. Ее родной дядя (брат матери) – ярославский священномученик Димитрий Александрович Смирнов. Другой ее дядя – Иван Семенович Петровых, церковный деятель и духовный писатель,...
- СИЛА ЖЕНСКОГО ХАРАКТЕРА В РАССКАЗЕ А. П. ПЛАТОНОВА “ПЕСЧАНАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА” А. Платонов – один из самых ярких и своеобразных прозаиков XX века, его судьба и судьба его произведений была трудной...
- До самой смерти Афанасий Фет хранил свою сердечную тайну, укоряя себя за то, что отверг любовь женщины, которая могла сделать его по-настоящему счастливым. Вскоре после расставания с Марией Лазич возлюбленная...
- ПРОСЛАВЛЕНИЕ ГЕРОЯ В СТИХОТВОРЕНИИ ДЖ. БАЙРОНА “ТЫ КОНЧИЛ ЖИЗНИ ПУТЬ, ГЕРОЙ!” Джордж Гордон Байрон, великий английский поэт, известен во всем мире как певец свободы. Его вольнолюбивая поэзия всегда встречала отклик...
- А. А. ФЕТ * * * Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали Лучи у наших ног в гостиной без огней. Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,...
- Каждый поэт рано или поздно начинает размышлять о назначении своего творчества. Тема поэта и поэзии в лирике Пушкина занимает особое место: Поэзия, как ангел-утешитель, Спасла меня, и я воскрес душой....
- МИФЫ НАРОДОВ МИРА МИФЫ МЕЗОАМЕРИКИ Из книги народа майя-киче “Пополь-Вух” (дается в изложении И. Родина) Боги решают сотворить мир Это изначальное повествование, первый рассказ о том, как и кем был...
- Стихи Николая Заболоцкого наделены глубинным философским смыслом. Этот поэт умел не только подмечать наиболее важные моменты жизни, но и проводить параллели меду событиями и явлениями. Именно по этой причине над...
- ИСПАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА Рамон Дель Валье-Инклан (Ramon Del Valle-Inclan) Сонаты. Записки маркиза де Брадомина (Sonatas. Memorias del margues de Bradomin) Повести(1901-1905) Цикл состоит из четырех повестей: “Весенняя соната”, “Летняя соната”, “Осенняя...
- А. А. БЛОК * * * Имя Пушкинского Дома В Академии Наук! Звук понятный и знакомый, Не пустой для сердца звук! Это – звоны ледохода На торжественной реке, Перекличка парохода...
- В последний год жизни Сергей Есенин уже не скрывал своих чувств и открыто писал о том, что наболело у него на душе. Вероятно, по этой причине он все дальше и...
- Жизнь Иосифа Бродского была полна трагических моментов. Родившись в интеллигентной семье, он попал под негласную разнарядку об ущемлении прав евреев, поэтому не смог стать моряком, как того хотел. Свой трудовой...
- ЖИТИЕ СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО Сергий Радонежский жил в четырнадцатом веке и принадлежал к чину святых монахов. Родители его – Кирилл и Мария – были весьма благочестивы. Еще до рождения Сергия произошло...
- Брюсов считал себя настоящим патриотом России, поэтому начало первой мировой войны он воспринял с воодушевлением. Однако очень скоро оно сменилось депрессивностью, в творчестве поэта вновь стали проскальзывать нотки декадентства, к...
- ЛИРИКА Тема поэта и поэзии в творчестве В. В. Маяковского 1. Роль сатиры (1930). А) Вступление в поэму “Во весь голос”. Поэт подчеркивает свое отличие от “кудреватых митреек, мудреватых кудреек”,...
- Сегодня можно с уверенностью утверждать, что Александр Блок, как и многие поэты его поколения, обладал неким даром предвидения. Более того, исторические факты указывают на то, что он его культивировал и...
- Не секрет, что Владимир Маяковский, как и многие поэты первой половины 20 века, вел довольно неупорядоченный и хаотичный образ жизни. Это касалось не только творчества, работы и бытовой неустроенности, но...
- Свой первый поэтический сборник Владимир Маяковский издал в 1913 году, будучи студентом художественного училища. Это событие настолько изменило жизнь молодого поэта, что он искренне стал считать себя гением. Публичные выступления... После возвращения из Европы Федор Тютчев не оставил государственной службы и до самой смерти совмещал ее с литературной деятельностью. Он был приближен к царскому двору и мог бы рассказать своим... Мы уже ознакомились с большим количеством произведений, которые называют эпическими, повествовательными. В данных произведениях писатель описывает жизненные картины, в центре которых стоит человек, его судьба и его поступки. Вспомним рассказы...
Поэт — красивый, двадцатидвухлетний — дразнит обывательскую, размягчённую мысль окровавленным лоскутом своего сердца. В его душе нет старческой нежности, но он может вывернуть себя наизнанку — так, чтобы были одни сплошные губы. И будет он безукоризненно нежный, не мужчина, а — облако в штанах!
Он вспоминает, как однажды в Одессе его любимая, Мария, обещала прийти к нему. Ожидая её, поэт плавит лбом стекло окошечное, душа его стонет и корчится, нервы мечутся отчаянной чечёткой. Уже двенадцатый час падает, как с плахи голова казнённого. Наконец появляется Мария — резкая, как «нате!», — и сообщает, что выходит замуж. Пытаясь выглядеть абсолютно спокойным, поэт чувствует, что его «я» для него мало и кто-то из него вырывается упрямо. Но невозможно выскочить из собственного сердца, в котором полыхает пожар. Можно только выстонать в столетия последний крик об этом пожаре.
Поэт хочет поставить «nihil» («ничто») над всем, что сделано до него. Он больше не хочет читать книг, потому что понимает, как тяжело они пишутся, как долго — прежде чем начнёт петься — барахтается в тине сердца глупая вобла воображения. И пока поэт не найдёт нужных слов, улица корчится безъязыкая — ей нечем кричать и разговаривать. Во рту улицы разлагаются трупики умерших слов. Только два слова живут, жирея, — «сволочь» и «борщ». И другие поэты бросаются прочь от улицы, потому что этими словами не выпеть барышню, любовь и цветочек под росами. Их догоняют уличные тыщи — студенты, проститутки, подрядчики, — для которых гвоздь в собственном сапоге кошмарней, чем фантазия у Гете. Поэт согласен с ними: мельчайшая песчинка живого ценнее всего, что он может сделать. Он, обсмеянный у сегодняшнего племени, видит в терновом венце революций шестнадцатый год и чувствует себя его предтечей. Во имя этого будущего он готов растоптать свою душу и, окровавленную, дать, как знамя.
Хорошо, когда в жёлтую кофту душа от осмотров укутана! Поэту противен Северянин, потому что поэт сегодня не должен чирикать. Он предвидит, что скоро фонарные столбы будут вздымать окровавленные туши лабазников, каждый возьмёт камень, нож или бомбу, а на небе будет околевать красный, как марсельеза, закат.
Увидев глаза богоматери на иконе, поэт спрашивает ее: зачем одаривать сиянием трактирную ораву, которая опять предпочитает Варавву оплёванному голгофнику? Может быть, самый красивый из сыновей богоматери — это он, поэт и тринадцатый апостол Евангелия, а именами его стихов когда-нибудь будут крестить детей.
Он снова и снова вспоминает неисцветшую прелесть губ своей Марии и просит её тела, как просят христиане — «хлеб наш насущный даждь нам днесь». Ее имя величием равно для него Богу, он будет беречь её тело, как инвалид бережёт свою единственную ногу. Но если Мария отвергнет поэта, он уйдёт, поливая дорогу кровью сердца, к дому своего отца. И тогда он предложит Богу устроить карусель на дереве изучения добра и зла и спросит у него, отчего тот не выдумал поцелуи без мук, и назовёт его недоучкой, крохотным божиком.
Поэт ждёт, что небо снимет перед ним шляпу в ответ на его вызов! Но вселенная спит, положив на лапу с клещами звёзд огромное ухо.
Красивый двадцатидвухлетний поэт дразнит обывателей окровавленным лоскутом собственного сердца. Его душе не свойственна старческая нежность. Он может вывернуться наизнанку. И будет он безупречно нежным. Не просто мужчиной, а облаком в штанах.
Однажды в Одессе к нему обещала прийти его любимая - Мария. В томительном ожидании поэт плавит лбом оконное стекло, его душа корчится и стонет, а нервы мечутся в отчаянной чечётке. Мария, наконец, приходит и сообщает поэту, что выходит замуж. Поэт старается выглядеть совершенно спокойным, но чувствует при этом, что его «я» слишком мало для него и из него кто-то упрямо вырывается. Он не может выскочить из своего полыхающего сердца, а может выстонать последний крик об этом пожаре.
Автор хочет поставить над всем, что для него сделано «nihil» («ничто»). Он понимает как долго, и тяжело пишутся книги и больше не хочет их читать. Пока поэтом не найдены нужные слова улица безъязыкая, ей нечем разговаривать и кричать. А рту у нее разлагаются трупы умерших слов. Лишь два слова живут - «сволочь» и «борщ». Другие поэты бросаются прочь от этой улицы, потому что такими словами не воспеть любовь, барышню или цветочек под росами. Уличные тысячи - студенты, подрядчики, проститутки, - догоняют их. Гвоздь в собственном сапоге для них кошмарней фантазии Гете. Поэт с ними согласен: мельчайшая крупинка живого ценнее всего, что он может сотворить. Обсмеянный сегодняшним племенем, видит шестнадцатый год в терновом венце революций и чувствует себя его предтечей. Он готов во имя этого будущего растоптать свою душу и отдать ее, окровавленную, как знамя.
Хорошо, когда душа укутана от осмотров в жёлтую кофту. Поэту противен Северянин. Он предвидит, что фонарные столбы скоро будут вздымать окровавленные тела лабазников, каждый возьмёт бомбу, камень или нож, а на небе будет околевать красный закат.
Поэт спрашивает богоматерь, изображенную на иконе, зачем одаривать сияние трактирную ораву. Ведь она снова предпочитает оплеванному голгофнику Варавву. Он говорит, что именами его стихов будут крестить детей. Это он тринадцатый апостол Евангелия и самый красивый из всех сыновей богоматери.
Поэт снова и снова вспоминает прелесть губ своей возлюбленной Марии и просит её тела. Имя ее равно для него имени Бога, а тело ее он будет хранить, как инвалид хранит свою единственную ногу. Если же Мария отвергнет любовь поэта, он пойдет к дому своего отца, поливая дорогу кровью своего измученного сердца. Тогда поэт предложит Богу устроить карусель на дереве изучения добра и зла и спросит его, почему тот не придумал поцелуи без мук, и назовёт его крохотным божком недоучкой.
Поэт ждёт, когда небо снимет шляпу перед ним в ответ на его дерзкий вызов. Но вселенная по-прежнему спит.
Одним из выдающихся футуристов является Владимир Маяковский. Свое первое крупное произведение он написал в 1915 году. Называется оно «Облако в штанах».
В четвертой части поэт просится к Марии. Обещает не изменять ей и беречь ее. Но она его не пускает. Поэт говорит, что его душа ранена, как перееханная лапа собаки. Он обращается к Богу, предлагает ему повеселиться: добыть вино и девочек. Говорит, что он раньше был ангелом. Спрашивает, почему Бог не дал возможности целовать и не испытывать сердечные муки. Он угрожает ангелам ножичком, но вокруг тишина, Вселенная спит.
Анализ произведения
Мы рассмотрели, что рассказывает в своем произведении Маяковский «Облако в штанах». Краткое содержание описывает все 4 части.
Маяковский затрагивает несколько тем, которые являются для него злободневными. Это творчество, политический режим, религия. В каждой части он затрагивает одну из тем. Но одна проходит через все произведение. Это тема неразделенной любви, одиночества, сердечных мук поэта.
Почему же он назвал свое произведение «Облако в штанах»? Это словосочетание встречается нам во вступлении. Дело в том, что изначально его триптих назывался «Тринадцатый апостол», но цензуру он не пришел. Из-за этих событий появилось вступление с таким содержанием и заголовок. Таким образом поэт говорит примерно следующее: если хотите, чтобы я был нежный, как облако в штанах, то я буду им.
Цензуре многое не понравилось в произведении Маяковского, поэтому ему пришлось кое-что убрать и изменить. Тем не менее содержание тетраптиха получилось весьма актуальным: поэт сумел затронуть важные темы, передать свое видение читателям и слушателям. Маяковскому удалось не потерять свой стиль.
Заключение
Высмеял обывательскую жизнь, поделился сердечными муками, поругал политический строй и религию в своем произведении Маяковский «Облако в штанах». Краткое содержание показало нам, что, несмотря на жесткий стиль, поэт имеет мягкую душу, способен переживать и любить. Он против действительности, которая его окружает, но не может ничего с этим сделать. Поэт грозится ножиком, только его не пускают, вокруг него тишина. Эту безысходность показал в своем крупном произведении Маяковский «Облако в штанах». Краткое содержание также продемонстрировало нам, насколько силен духом поэт, раз он один пошел против всего, что его окружало.
Поэт — красивый, двадцатидвухлетний — дразнит обывательскую, размягченную мысль окровавленным лоскутом своего сердца. В его душе нет старческой нежности, но он может вывернуть себя наизнанку — так, чтобы были одни сплошные губы. И будет он безукоризненно нежный, не мужчина, а — облако в штанах!
Он вспоминает, как однажды в Одессе его любимая, Мария, обещала прийти к нему. Ожидая её, поэт плавит лбом стекло окошечное, душа его стонет и корчится, нервы мечутся отчаянной чечеткой. Уже двенадцатый час падает, как с плахи голова казненного. Наконец появляется Мария — резкая, как «нате!», — и сообщает, что выходит замуж. Пытаясь выглядеть абсолютно спокойным, поэт чувствует, что его «я» для него мало и кто-то из него вырывается упрямо. Но невозможно выскочить из собственного сердца, в котором полыхает пожар. Можно только выстонатъ в столетия последний крик об этом пожаре.
Поэт хочет поставить «nihil» («ничто») над всем, что сделано до него. Он больше не хочет читать книг, потому что понимает, как тяжело они пишутся, как долго — прежде чем начнет петься — барахтается в тине сердца глупая вобла воображения. И пока поэт не найдет нужных слов, улица корчится безъязыкая — ей нечем кричать и разговаривать. Во рту улицы разлагаются трупики умерших слов. Только два слова живут, жирея, — «сволочь» и «борщ». И другие поэты бросаются прочь от улицы, потому что этими словами не выпеть барышню, любовь и цветочек под росами. Их догоняют уличные тыщи — студенты, проститутки, подрядчики, — для которых гвоздь в собственном сапоге кошмарней, чем фантазия у Гете. Поэт согласен с ними: мельчайшая песчинка живого ценнее всего, что он может сделать. Он, обсмеянный у сегодняшнего племени, видит в терновом венце революций шестнадцатый год и чувствует себя его предтечей. Во имя этого будущего он готов растоптать свою душу и, окровавленную, дать, как знамя.
Хорошо, когда в желтую кофту душа от осмотров укутана! Поэту противен Северянин, потому что поэт сегодня не должен чирикать. Он предвидит, что скоро фонарные столбы будут вздымать окровавленные туши лабазников, каждый возьмет камень, нож или бомбу, а на небе будет околевать красный, как марсельеза, закат.
Увидев глаза богоматери на иконе, поэт спрашивает ее: зачем одаривать сиянием трактирную ораву, которая опять предпочитает Варавву оплеванному голгофнику? Может быть, самый красивый из сыновей богоматери — это он, поэт и тринадцатый апостол Евангелия, а именами его стихов когда-нибудь будут крестить детей.
Он снова и снова вспоминает неисцветшую прелесть губ своей Марии и просит её тела, как просят христиане — «хлеб наш насущный даждь нам днесь». Ее имя величием равно для него Богу, он будет беречь её тело, как инвалид бережет свою единственную ногу. Но если Мария отвергнет поэта, он уйдет, поливая дорогу кровью сердца, к дому своего отца. И тогда он предложит Богу устроить карусель на дереве изучения добра и зла и спросит у него, отчего тот не выдумал поцелуи без мук, и назовет его недоучкой, крохотным божиком.
Поэт ждет, что небо снимет перед ним шляпу в ответ на его вызов! Но вселенная спит, положив на лапу с клешами звезд огромное ухо.
